Жаркие острова, где не говорят по русски

[Пчел 329]

Снова о безопасности. Помимо прочих интересных и необычных препятствий на дороге, в том числе в темное время суток (а «свет» здесь выключают, как по команде, в 19.00) можно встретить небольшие грузовики с полным отсутствием световых сигналов. Понятно, что водители таковых выходят из ситуаций дедовским способом – маханием рукой. А еще многие из них любят затонировать ветровое стекло либо полностью (например, водитель желтого самосвала – с в хлам затонированным ветровиком, непрозрачным снаружи, тоже желтого цвета), либо оставив узкую полосу на уровне своих глаз.

 

Печально, но факт – аборигены производят очень много мусора. Конечно, рестораны и бары тоже мусорят, но их хозяева регулярно делают уборку, в том числе на прилегающей к их заведению пляжной территории. И это помогает. Но – наблюдал противоположную ситуацию на востоке острова, где пока не обосновался белый человек - там просто мусорные пляжи. Дешевизна местной жизни имеет оборотную сторону: далеко не все могу себе позволить полноценное трехразовое питание, и компенсируют это дешевыми снэками, да еще местного производства. Рваные упаковки просто выбрасывают на землю, и никто этого не убирает. Искал на востоке острова место на пляже, чтобы искупаться – не нашел. Это было очередным штрихом, дополняющим печальную картинку про Мусорный континент (рекомендую почитать, для меня было открытием).

 

По рассказам тех, чей бизнес связан с океаном, аборигены варварски относятся к шельфу. Во время отлива под ноль выгребают лангустов, морских ежей, выламывают наиболее ценные кустики кораллов.

Здесь постоянно кто-то кого-то ловит, ищет или ест. Если, например, вы открываете в темной кухне шкафчик под раковиной, где стоит мусорное ведро, а мусор шевелится – не пугайтесь, это не глюк и не «белочка», это нормально. Просто кто-то заглянул на поздний ужин.

 

Несмотря на островную жизнь, аборигены не любят воду (большую воду) и плохо плавают. В воде предпочитают находиться, за очень редкими исключениями, в спасжилетах.

 

Провожал утренний рейс в аэропорту. Все-таки хорошо на селе утром, даже если село – целый остров, и в тропиках! Рыбаки вытащили корзины со свежей рыбой – ночного улова – на обочины, центральный рынок еще не воняет (представьте, что произойдет с незамороженными куриными тушками на свежем воздухе при температуре +33 к вечеру), скутеристы в потоке едут преимущественно одетыми в осеннюю одежду (ну да, холодно же, пока всего +24).

 

Шашлыкинг по-индонезийски – это вкусно пахнет, быстро готовится и очень остро. Жареного едят много. По вечерам многочисленные уличные готовцы и торговцы выставляют микро-мангалы (величиной чуть больше коробки из-под конфет «Птичье молоко», жарят на них мелкие куски курятины и говядины. Запахи… пальцы обгложешь.

Свадьба… Это что-то. Это колонна длиной метров 300. Это пробка на полосе следования этой колонны. Это многочисленные родственники и просто группа поддержки – точнее, группы, потому что сначала идут девочки в желтых платьях, раскрашенные, как фарфоровые куклы, а потом мальчики в черных с золотом рубашках и саронгах; это громкая музыка, которая несется из динамиков, едущих на грузовике или на арбе в конце колонны, и которую поддерживает барабанная группа; это ритмы, напоминающие бразильские; и между прочим, это пара километров пешком от места сбора колонны и до ближайшего храма. Невеста – с каменным (точнее, фарфоровым) лицом, а жених и его друзья вполне себе ничего, веселые. Над обоими держат зонты, но они скорее символические – просто обозначают место в колонне, где идут невеста и жених.

 

Кстати, не в порядке рекламы – перед отъездом купил удобный для мотосезона наворот: поясная непромокаемая сумка производства «Сплава» с гермоклапаном. Вместимость – большой бумажник, большой сотик, еще что-нибудь. Понятно, что пока новая – не пропускает не только воду, но и воздух. Очень рекомендую.

 

Кухня. Примечательна большим содержанием острых пряностей – доктрина этой кухни гласит, что наличие большого количества красного жгучего перца очень хорошо для профилактики онкологии. Не знаю, в Сингапуре я слышал другую версию, которой тоже верю – много острых приправ отлично маскируют продукты с душком. Поскольку страна производит рис и кофе, а морепродукты и фрукты, для нас являющиеся экзотикой (в спелом виде) – ананасы, змеиный фрукт, папайя, дыня, рамбутан, бананы, манго – есть всегда и везде, то это и составляет основную часть меню. Дешево и питательно. Очень много жареного – курица, креветки, рыба. Помидоры, яблоки, свекла – импортные, поэтому все это значительно – в 2-3 раза – дороже вышеназванной экзотики. Хотя надо отметить, что бедность населения не всем позволяет есть даже хотя бы курицу, несмотря на то, что курицы тут пасутся на каждой помойке. Например, я знаю людей, у который курица на столе – раз в году. Все остальное время – варианты риса: вареный, жареный и вареный и жареный.

 

***

 

фотки обновил

[SVOY 1005]

Sodick, слышь, алкобарон) Ты что за самокат выбрал себе? на переднем плане стоит МА-ТА-ЦЫ-КЛ, тебя наепали :)

 

зы: чо за мотак кстати?

На переднем плане только БАК и РУЛЬ от МАТАЦЫКЛА.... в раме традиционный в тех местах МОТОРрр 125-200 кубиков...

Так что не обольщайся....

[SVOY 1005]

Sodick, слышь, алкобарон) Ты что за самокат выбрал себе?

Кстате этот самый САМОКАТ прёт со вторым номером 90км/ч.... быстрее и не надо, ибо на крутом вираже быстрая езда может выкинуть тебя с дороги в океан...

[Пчел 329]

обновление

 

Орангутан Джеки, бабирусса с тремя клыками и другие - тут:

http://fotki.yandex.ru/users/korovnikovalex/album/142098/

 

палочные бои - тут:

http://fotki.yandex.ru/users/korovnikovalex/album/141676/

[Пчел 329]

Бали - Ява – Вост.Мадура.

 

Движение не позволяет ездить в привычном по России режиме, в итоге получается, что расстояние в 127 км по Бали (от Куты до порта) преодолеваешь три часа. Скучно и тягомотно…

 

Не удивляет частота упоминаний про аварии паромов: только в пределах видимости, в проливе между Бали и Явой, их более десятка. Простая статистика: чем больше количество транспортных средств, тем чаще упоминания о происшествиях. С Явы на Вост.Мадуру – тоже паром, но уже совсем небольшой и деревянный. Возвращаясь обратно, мы застали уже заполненную (правда, в основном мотоциклистами) палубу, и все-таки нас и еще пару машин туда впихнули. Радовались мы оба – и я, и Иван, хотя и местный, - он тоже такого никогда не видел и не ожидал.

 

Паром - это предсмертное состояние корабля. До удивления загажен: залитая мочой грузовая палуба, где располагаются автомобили; арахисовые скорлупки, обертки от фаст-фуда и всяких снэков по всей пассажирской палубе. На спасательных плотах стоит маркировка «1978 год», что порождает законные сомнения в их работоспособности (при нас маляры раскрыли одну капсулу с плотом, оттуда потоком хлынули муравьи).

 

Восточная Ява – совершенно не туристическое место. Белого человека встречают удивленные взгляды. Ислам, потому в немногочисленных забегаловках с местной кухней отсутствует алкоголь (вот оно: где туристы – там алкоголь, где нет туристов – нет и его). Дом моего проводника – «под боком» у мечети, только заканчивается чтение для женщин – начинается для мужчин. Учитывая, что делается это через мегафон, слышимость внутри дома такая, как будто читают в самое ухо. Утро начинается в 5 часов подъемом и намазом; около 6 – активное шевеление во дворах и личных хозяйствах, в 7 утра жизнь на улицах уже кипит. Дом временно заброшен, пока проводник с семьей работает на Бали; за домом следит сторож, он же садовник. Специфика мусульманского жилища – отсутствие туалетной бумаги, минимальное количество кранов: в ванной комнате – очко по типу вокзального туалета, краны – в количестве двух штук, один для подключения стиральной машины, второй – для наполнения бетонной покрытой плиткой емкости, из которой и происходит умывание, подмывание и прочие гигиенические процедуры. Полное отсутствие при всем этом кондиционеров поначалу провоцировало желание попросить у проводника отвезти меня в гостиницу, тем более что время было совсем «детское» - 20 часов, и задача проспать 10 часов в перегретой на жаре комнате представлялась невыполнимой. Однако – выполнил…

 

Помните по фильмам и яви яркие пластиковые бочки с водой на развязках в штатах? Так вот, на Яве на перекрестках, где надлежит снижать скорость (по причине, например, плохой видимости на прилегающие улицы), ту же функцию выполняют тоже бочки, но уже металлические, заполненные камнями. Иногда – на ¼ утопленные в асфальт. Вот так вот брутально…

 

Завод North Sea.

Ребята очень хорошо присели на госзаказ, около 70% продукции – суда для морпехов и береговой охраны стран ЮВА. При мне запаковывали в пленку для отправки получателю катер с надувными бортами для морского спецназа Малайзии. Красивая машинка, а особенно впечатляют два 300-сильных движка Suzuki Hellboy, каждый ростом с человека. Помимо этого, в производстве пара катамаранов для береговой охраны Индонезии. Дизеля – как правило, канадские (удивлен) или немецкие. Все очень технично, красиво, но – дорого: прогулочный катерок на 8 человек – около 210 тысяч долларов. При всем этом очень доброжелательные работники из числа экспатов, провели по всему заводу, и хотя фотографировать не разрешается, подарили альбом, где их же продукция заснята профессиональным фотографом.

 

Восточная Мадура – по размеру с Ломбок, но нет туристов. Встретил давно забытое ощущение – раньше такое бывало в Китае – когда нас с Иваном приглашали в дом судостроители, их домочадцы выносили чай, кофе и закуски ко всему этому, а сами ретировались на кухню и из-за занавески разглядывали «белого человека». Помимо прочих, посетили верфь, на которой строят суда, очень похожие на драккары. Красиво, но для наших целей малопригодно.

По пути время от времени ловил себя на ощущении, что что-то не так. Что-то цепляет глаз. Потом понял – женщины. На Мадуре они действительно ОЧЕНЬ красивы. Нет оттопыренных ушей, торчащих вперед зубов, низких лбов, кривых ног и прочих островных атрибутов. Стройные, с пропорциональными деталями лиц, в общем – действительно привлекательные. Иван подтвердил, что по индонезийским понятиям, если жена с Мадуры – значит, человеку повезло. Местные, а они зачастую весьма натуралистичны в описании деталей, приводят такую аналогию (и это почти цитата): любая другая женщина – это как ложку поставить в пустой стакан; женщина с Мадуры – это ложку поставить в стакан, а она там стоит… в общем, по путаным объяснениям Ивана, это можно понимать как то, что заводятся они с пол-оборота.

[SVOY 1005]

это можно понимать как то, что заводятся они с пол-оборота.

Таакссс...Когда Леха поедим на Мадуру???

 

И ещё не помешало бы фото-доказательство....

[Пчел 329]

Небольшой, часа на 4, горный походик (фото + описания):

http://fotki.yandex.ru/users/korovnikovalex/album/179489/?p=0

 

Теперь ищу два легких эндурика, чтобы сделать походик подальше, повыше и подольше. Пока что - с эндуриками тут напряженка...

[Тень 1547]

Небольшой, часа на 4, горный походик (фото + описания):

http://fotki.yandex.ru/users/korovnikovalex/album/179489/?p=0

 

Теперь ищу два легких эндурика, чтобы сделать походик подальше, повыше и подольше. Пока что - с эндуриками тут напряженка...

гад ты (

[Пчел 329]

гад ты (

 

:blink:

 

пока еще нет. вот когда эндурики не найду, и придется в горы скажем на Стиде пилить - вот тогда буду гад. за надругательство над хромированной техникой :D

Изменено 6 февраля, 2012 пользователем Пчел

[SiZE 1182]

Жуткий ритуал черной магии по упорным слухам практикуется в городе Тораджи, Индонезия. В последнее время это зрелище можно наблюдать все реже, но начиная с 1905 года история знает не одно упоминание о том, что в этом городке трупы сами идут в могилу.

 

 

Дело в том, что кладбище находится далеко в горах, поэтому местные жители прибегают к помощи темных колдунов, которые оживляют тело на время последнего пути.

 

 

Мертвый идет самостоятельно, а сзади него идет колдун.

 

 

Одно условие – никто не должен прикасаться к мертвому телу, потому что после прикосновения труп падает и больше не поднимается.

 

Торайя – племя, живущее на юге Сулавеси, Индонезия, получившие известность из-за весьма оригинального способа хоронить умерших. Несмотря на то, что большинство членов племени Торайя являются христианами, у них еще сильны старые верования. Похороны в племени отмечаются очень пышно, включая пожертвования десятков буйволов и свиней.

 

 

Главной заботой члена племени Торайя является накопить достаточно денег для того, чтобы его сопроводили в последний путь со всеми положенными почестями. Иногда тела покойников хранятся в доме в течение многих лет после их смерти. В это время остальные родственники относятся к нему, как к «больному», а не умершему, попутно собирая деньги на похороны, на которых должно присутствовать несколько сотен гостей. Туристы могут присутствовать на церемонии, но только в том случае, если в их одежде отсутствуют черные или красные цвета.

 

 

Члены племени Торайя редко бывают похоронены в земле, чаще всего они покоятся в гробницах, сооруженных в близлежащих скалах, или в деревянных гробах, подвешенных в горах. Самое популярное место захоронения в горах выглядит, как швейцарский сыр со множеством дырочек.

 

 

Кроме того, неподалеку от места захоронения обычно располагается тау-тау – деревянное чучело в натуральную величину, олицетворяющее умершего. Раньше по тау-тау можно было определить только пол умершего, но сегодня резчики пытаются сделать чучело похожим на «оригинал». Тау-тау обычно располагают на резных балконах, чтобы дух умершего мог следить за потомками. Но, к сожалению, слишком много скульптур было украдено в последнее время с целью продажи туристам, поэтому семьи умерших начали держать тау-тау в доме.

 

 

 

Гробы с умершими, которым не хватило места в скале, висят на ней. Они украшены геометрическими формами, но со временем, когда дерево начинает гнить, обнажаются белые кости. Некоторые члены племени Торайя проявляют изобретательность в надежде сэкономить и хоронят нескольких членов семьи в одном гробу. В конце концов, крепления не выдерживают и ломаются под весом тел. Но, судя по количеству костей в нижней части скалы, это никого не беспокоит.

 

Самые маленькие члены племени Торайя захоронены в «детских деревьях». Если ребенок умирает до того, как у него начали прорезываться зубы, его мать оборачивает тело в ткань, а затем кладет его в сделанное отверстие в «детском дереве». Затем отверстие запечатывается. Когда раны на дереве начинают зарастать, считается, что оно поглотило ребенка.